ИРКУТСК. Поэт. Родился в 1967 году.
Окончил исторический факультет Иркутского пединститута. Печатался в российских и зарубежных альманах и журналах: «Terra Nova», «Идель», «Дети Ра», «Футур Арт», «Зинзивер», «Сибирские Огни», «Иркутское время», «Зеленая лампа» и др. Автор книг стихов «Интонации» (2009г.), «Аскорбиновые Сумерки» (2011 г.). Лауреат премии журнала «Футурум Арт» за 2011 год, финалист и дипломант «Первого открытого чемпионата Балтии по русской поэзии» 2012 года.
Один из организаторов поэтических фестивалей на Байкале (2010,2013,2014 гг.). Президент Фонда «Байкальский культурный слой». Живёт в г. Иркутске
ОСТРОВОК
затерянный в бездне тунгуской тайги островок -
не город, конечно, но звание – страшная сила
в империи семидесятых. "совок" – не "совок",
какая мне разница – детство счастливое было.
там сруб "Восьмилетки" с дощатым "толчком" во дворе.
голландские печи, фламандские сказки гудели,
и дети свои мандарины волшебные ели
так, словно хотели найти Новый Год в кожуре.
звенел умывальник десятками медных сосков,
чернила бежали на парту из "непроливашки",
а в три пополудни учитель включал фильмоскоп
и, как по команде, немели на час первоклашки.
ворочался валик – летел паровоз по стене.
вожатая Оля крутила нам Джанни Родари -
тогда в Голубой уносило нас время Стреле
на помощь добру в итальянские дальние дали.
мы так и не выросли, видимо, чтобы понять-
зачем эту сказку у нас безвозвратно отняли?
себе ли теперь или веку бессильно пенять,
что прежнее счастье в тот город вернётся едва ли….
ПОСТИМПЕРИУМ
смерть империи гасит над разумом свет
тот, что шёл через тернии тысячу лет,
тот, что был для людей исцеленьем.
и они возвращаются в дикость и блуд,
убивают друг друга и Бога клянут,
заразившись безверьем и ленью.
лишь немногим дано в это время хранить
драгоценную полуистлевшую нить,
чтобы завтра вернуться обратно -
к многочисленным знаниям и городам,
где по делу награда была: аз воздам!
а за ум воздавали стократно.
если сами не в силах себя сохранить,
то и Господа, боле, не надо гневить,
и пенять, и просить, и бесчестить.
будет вам, как рабам, недоеденный хлеб,
будет вам, как скотам, развалившейся хлев
и любовь как горбатой невесте.
ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНАЯ СИНЕМА
Выйдя из траура, в тамбур вагонный войдёшь -
Тусклый фонарик над дверью горит-догорает.
Бегство из дома такая же детская ложь,
как и неверие в то, что твой друг умирает.
Крутит колёсные пары надсадная ось.
В трубочку скатанный воздух раскурит досада.
К слову сказать, нам не долго дружить довелось -
Тают года, словно в чае куски рафинада.
Смотришь, как в призму, в железнодорожный стакан.
С каждой минутой заварка становится гуще.
Каждый, бегущий от горя, готов на обман -
будет ли это спасеньем и станет ли лучше?
Нет. Но, по коже, бегут и бегут смс.
Ночь, завернув в одеяло, закашляет утро.
Этот вагон исхудавший и выжатый весь,
бесповоротным прощаньем проплакан как будто.
Здесь и рождается вера в иные миры,
Что завагонная жизнь обетована кем-то,
Раньше тебя выходящими вон из игры,
Где поезда обрываются как кинолента.
РАЗЛУКА
(далеко од љубави)
любимый летом, осенью казнимый,
куда бредешь ты, новый Галилей
галактикой, для всех других незримой,
по гаревой дорожке вдоль аллей?
глядишь на запад словно слышишь запах
грядущих через год весенних гроз,
несущихся на крепких хищных лапах
в тот город, что по крыши в сердце врос.
и разрушая сонный мир насилья,
раздав сомненья квёлым голубям,
сам расправляешь выцветшие крылья
и языком проводишь по губам.
обещанную встречу предвкушая,
безмолвно молишься всем божествам подряд,
чтобы опять вернулась жизнь большая,
почти что с русским именем – Белград.
ЧЕРНОГОРИЯ
Где Запад золотой пересечён
Славянской тучей, каменным мечом,
Закат неистов и волненья томны.
На крепкие, крутые берега
Свой гнев природный изливают волны,
Нещадно бьются в древнего врага.
Но эта твердь стоит щитом-острогом,
Кидая камни в дикую лазурь,
Чиста во всём, перед людьми и Богом,
Омытая катарсисами бурь.
О, Адриатика, чьё пенное аллегро
Судам под парусам то радость, то беда,
В любви и ненависти, стены Монтенегро,
Крошить тебе до Страшного суда!
И успокаиваться в этой щедрой длани,
И отражать величье Чёрных гор
Воздвигнутых из недр земных, на грани
Миров, ведущих неизбывный спор.
ПРЕДВКУШЕНИЕ
Мнятся лица в сиреневом смоге,
Адриатика в белых кудрях.
Ни привычной тоски, ни тревоги,
Только танец наяд на углях.
Веселится всесильный волшебник –
Золотой меченосец-закат,
Предвкушая чудес воплощенье
Под цимбалы и бубны цикад.
Так случается реже и реже –
Содрогнешься от мысли одной,
Что любовь в двух шагах.
И, как прежде,
Пахнет вечер вином и виной.
И как прежде, снимаешь запреты,
Прикасаясь к дрожащим волнам,
И звенят на запястьях браслеты,
Звёздной ночью отлитые нам.
АГАР-АГАР
Дикий пляж, где женщины раздеваются донага
И уходят в Чёрное море метать икру.
Под ногами у них блестит халцедон-агат
И морская вода кипит иногда, в жару.
Нептуна ли заманят в сети, признав отцом
Или пьяный поэт сознается – что к чему,
Но родятся в чешуйках дети – кефаль с тунцом,
в отпускном и в меру спиртном Крыму.
Лето дарит любовь за гроши, за так – загар.
На загар у местного солнца двойной удой.
На причале рыбачит хлопец. Как зовёшься? Агар-Агар!
Может, сын Нептуна-татарина, а возможно случайный – твой.
ОРАКИЯ
Сентябрь расписывает пульку,
Выигрывая понемножку.
Жена сжимает копарульку -
Хоронит на зиму картошку.
А день загадочно прозрачен,
Как будто, из кино про лето,
Как будто, накануне скачан
Был воровски из интернета.
Домой вернусь, напьюсь с устатку
Июль припомню и гастроли -
Лозовой ракии остатки
Достану с дальней антресоли.
И будет литься органично,
От Нови Сада до Байкала,
Тепло от водки заграничной,
Какого прежде не бывало.
